В этой статье - мои заметки относительно русских колонизаторов Черномории, когда они остались один на один с этим краем.

Утриш в XXI в., век назад

Утриш – это небольшая часть в прибрежной полосе полуострова Абрау, на границе Анапского района и территории, подчиненной г. Новороссийску Краснодарского края. Единственный населенный пункт здесь – селение Малый Утриш да расположенный в двух километрах от него к юго-востоку тренировочный центр при дельфинарий. Итого местного населения вместе с тремя лесниками наберется от силы человек 60. И больше ни души в радиусе 15-20 км. И это в четвертом по численности регионе нашей необъятной Родины, на берегу самого теплого моря из когда-либо омывавших просторы этой же Родины. А за этими 15-20 километрами – главные курортные районы страны, интенсивное сельское хозяйство, крупнейшие порты и т.д. А здесь – ничего, полная лесная глушь.
Что же помешало рассматриваемому нами участку побережья Понта Эвксинского (оно же Русское море, оно же Черное) последовать в развитии за своими соседями, чьи имена знал каждый представитель славного советского народа? Как живут люди в этом оторванном от остального мира уголке? Причем оторванность эта географически настолько мала, что кажется вообще невозможным существование этого уголка, он обязательно был бы должен превратится в аналог Дагомысского района или хотя бы Абрау-Дюрсо. Ведь все черноморское побережье Кавказа вошло в состав Российской империи в одно и то же время, разные части его схожи по климату и рельефу, т.е. стартовые позиции у всех были одинаковы.  Если хоть немного посмотреть на Утриш изнутри, то становятся понятны ответы на поставленные вопросы, становится ясно, в результате чего Утриш задержался в развитии лет на 100 и, благодаря этому, мы можем перебраться на сто лет назад и посмотреть, как жили люди в конце 19 - начале 20 века на всем побережье Северного Кавказа, ибо Утриш сегодня мало чем отличается от Утриша 1872-1902 годов. Итак, Утриш в 2002 году, сто лет назад.
Абрау – часть жемчужины Российской Империи – Кавказа, заслуживающему этого названия по своему выгодному положению меж двух морей, по своему теплому, благорастворенному субтропическому климату, по своей живописности и естественным богатствам. Все эти эпитеты можно применить и к отдельному северо-западному уголку этой огромной жемчужины – Утришскому району в центральной прибрежной части полуострова Абрау. Он заслонен от холодных полярных ветров гигантской стеною Кавказского хребта, носящего в этой части суровое название Навагир, а почва и растительность носят здесь характер сухих субтропиков, свойственный лишь отдельным районам юга Западной Европы. Если принять во внимание, что Черноморье изобилует здесь лесистыми горными террасами, живописно спускающимися к морю, с вечной синевой и неумолимым рокотом его волн, то можно убедится, как много привлекательного заключает в себя рассматриваемый край для русской колонизации. Однако вот уже более 30 лет прошло с момента принятия закона о колонизации 1866 г., но Утриш остаются в диком и пустынном виде, почти совершенно не используемый человеком. Скорей всего, культура его более запущена, чем это было до выселения натухаевцев и северных шапсугов в Понт, чьи красивейшие фруктовые сады и виноградники засохли, исчезли и заросли в лучшем случае держидеревом. И одна из главных причин наступления природы на ранее завоеванные у нее человеком позиции – отсутствие каких-либо дорог и больших равнинных пространств вкупе с полным невежеством приезжего населения, незнающего и непонимающего особенностей местной природы.
Высота Навагира здесь не превышает 1750-2500 футов. Интенсивное размывающее действие проточной воды при крутом падении вызвало образование речных долин оригинальной формы, исключительно свойственных этому участку Черноморья. Долинам местное русское население дало образное название – щелей – это глубокие скалистые ущелья от истока до устья. Речки в них не многоводны, а кое-где вообще уходят в грунт. Почва здесь состоит из трескунов, чрезвычайна камениста. Растительность же поражает воображение мигрантов-крестьян из центральной России – дубы, можжевельники, тисы. Внутри Утриш крайне горист и при этом покрыт густым лесом – здесь сильно пересеченная местность с узкими долинами, глубокими ущельями и котловинами и весьма сложным второстепенным рельефом, поэтому никаких дорог к так, казалось, близкому и уже достаточно освоенному Кубанскому уезду, нет. На север же почти до самой Анапы и на юг к Новороссийску крутые скалистые уступы сползают почти в самое море, изредка прерываясь небольшими щелями. Все, полная блокада.
Но население сюда все-таки пробралось и, как и в других частях Черноморья, попыталось осваивать этот действительно непочатый край, но край, требующий большой затраты знаний, труда и капитала.
В связи с наличием более крупных пахотных площадей  к югу и северу от Утриша самые первые переселенцы, как правило, иностранноподданые – армяне, чехи, греки -  обосновались именно там. А Утриш стал заселяться позже и уже предками современного населения – а оно здесь все русское. Пытаясь освоить полученную территорию в сельскохозяйственном отношении, крестьяне из русского Нечерноземья начало вспахивать местную почву привезенными с собой плугами и, измучив лошадей, в конце концов засадили пашню пшеницей и ячменем. После осенней страды по уборке урожая многие засобирались обратно на родину. Но потом решили остаться еще на год. Через год все повторилось – пшеница упорно не хотела расти в столь, казалось, благодатном климате. А нет пшеницы – значит голод. Соседи – чехи, греки и другие смекнули уже на второй год, что вырастут здесь, да и то с горем пополам, только просо и кукуруза. У Утришских же переселенцев эти культуры по причине первого с ними знакомство даже не взошли. Через некоторое время, когда и петрушка упорно начала засыхать, только высунувшись из грунта, русский крестьянин смекнул – стало быть земледелием здесь заниматься рискованно, надо переходить на скотоводство. К тому же дошли до них слухи, что в Абрау-Дюрсо управляющий департаментов уделов граф Ю.И. Штенбок купил себе имение несколько лет назад и с 1870 г. начал заниматься садоводством, коневодством и скотоводством И хотя с тех пор минула не одна зима и граф забросил это свое занятие, утришцы, ведомые лишь слухом только о начале этого процесса, решили догнать и перегнать соседнее имение. Но, только поголовье подросло, оно же начало отчего-то подыхать. Вроде и сожгли порядочно вокруг огромные площади благодатных лесов под пастбища, а скотине все худо и, как сказал заезжий лекарь, видимо – эпидемия, но ему все равно не поверили, так как население здесь приехало набожное. А дело в следующем – рядом с Малым Утришом нашли они древний город, а за ним и кладбище и во время подрастания скотины от безделья и обогащения ради решили они в могилах порыскать, благо кое-какие черкесские сокровища там были упрятаны. Долго валялись кости и черепки решили наконец-то убрать, да вот скотина продолжала дохнуть. Садовые же посадки местных фруктовых деревьев опять-таки не прижились, зато у некоторых все-таки выросла вишня. Идея воссоздания прекрасных черкесских садов провалилась – сады остались только в воображении. Народ опечалился, частью съехал, а оставшиеся перешли на собирательство и охоту, сильно озлобившись на, как оказалось, более приспособившихся к местным условиям соседей-инородцев и присоединившихся к ним русских.
Особую зависть вызывало у них имение Абрау-Дюрсо, которое, как оказалось давно забросило свое садоводство и скотоводство, а за ним и табаководство и перешло на выращивание винограда, на чем неплохо зарабатывало. И только утришцы собрались последовать их примеру, как деньги у государства на колонизацию кончились и населению было предложено пожить самостоятельно. Русская Шампань, как и Русская Ривьера, не захотели расширять свои позиции до Утриша. Правда, утришцы пытались привлечь сюда иностранцев с целью устроить в их живописном уголке лечебное место, как этого хотели сделать в соседнем имении Сукко, но грянувшая вскоре революция отменила и этот план.
Вот в таком состоянии и был застигнут мною Утриш зимой 2002 года, почти ничем не отличаясь от 1902. Правда, в советское время здесь произошли кое-какие перемены в лучшую сторону, но теперь след этих перемен исчез, как будто их и не было. А был здесь построен рыбоконсервный завод, теперь исчезнувший. По свидетельству коменданта поселка, бывшего в то время гендиректором этого завода по производству хамсы, на том стояло уникальнейшее оборудование, аналогов которого не встретишь ни в одном другом уголке бывшей Российской империи: по одной трубе текла рыба, по другой – рассол, которые перемешивались в бассейне и получались вкуснейшие консервы, не уступающие в своей категории по качеству винам и шампанским Абрау-Дюрсо.
Теперь же оставшееся население Утриша живет лишь за счет летней торговли с туристами, собирательством, рыбалкой да охотой. А потому народ стал здесь сильно пьющий и очень жадный до денег. И первым под руку попал рыбзавод, временно закрытый. Ввиду того, что уникальное оборудование сделано из обычного, но цветного металла, начали его потихоньку разбирать. Вот тут то и случился первый конфликт – комендант был против и грозился убить первого, кто коснется хоть части уникальной трубы. Но русский человек сметливый, да к тому же регион особый – Кавказ, поэтому жену коменданта попросту убрали, а пока комендант искал виновных – завод полностью разобрали и некоторая часть местных жителей нашла себе кусок хлеба. Комендант после этого захворал и вскоре состоялись выборы управляющего и в поселке установилось двоевластие – коменданта и администратора-управляющего. Народ же радостно продолжал пропивать завод, а те, кто уже пропил – воровать нехитрое имущество у соседей. Но борьба за власть продолжалась. Под давлением коменданта и ряда его последователей из поселка выселили целую семью воров и алкоголиков, одних из главных зачинщиков устранения завода (такое наказание было с успехом позаимствовано из доисламской правовой системы адыгов – адата). Новый администратор тут же обвинил того в желании продать утришскую землю французам, так как откуда не возьмись пронесся слух о желании французов купить барак (где раньше жили работники завода, теперь полностью развалившийся), а затем всю территорию и поработить местное население. И уже собрались было судить коменданта и желали отправить письмо в ближайшее французское консульство, но вдруг выпал такой снег, которого не было лет десять и все дороги (вернее, одну-единственную дорогу) перекрыло недели на две. Это остудило ситуацию, накалившуюся довольно сильно.
Комендант в результате таких послевыборных технологии слег опять и уже не надеялся на реванш. И вдруг – о, удача – появилась возможность разыграть национальную карту, так как в полностью русский казачий поселок администратор поселил семью турок-месхетинцев. Национальной гордости казаков был нанесен существенный урон. Сельский сход под настойчивыми требованиями коменданта, приведшего ряд неопровержимых обоснований (турки – агенты Турции, специально поселились в таком стратегически важном для России месте как Утриш для контроля государственных границ при подготовке к принятию турецкой эскадры), решил выселить мигрантов, а вместе сними и администратора. Турки уехали, а администратор не успел, как над Утришом вновь зашло солнце – пришла весть о создании в их уникальном районе заповедника. Откуда ни возьмись понаехали переписчики и, естественно, всех  переписали. Началась паника – неужто выселяют? Когда же комендант обнадежил всех, что это полный бред, паника только усилилась – если всех оставят здесь, то ни рыбалки, ни охоты, ни ягод из леса – ничего нельзя! Вот в этот период великих перемен и застали мы Утриш. Народ даже перед этим перестал пить. На время. Борьба между комендантщиками – консерваторами-казаками и администраторщиками – более молодым и по большей части мужским, приезжим не так давно на Утриш населением затихла. Общество столкнулось перед общей проблемой и впервые в своей истории решило консолидироваться – наверное, еще не полностью разобралось в ситуации.
В общем, все здесь осталось, как и 100 лет назад: как боялись здесь иностранной аннексии Турцией раньше, так теперь думают на Францию, как раньше ничего не росло, так и сейчас огороды пусты, как воровали скот, так и теперь воруют (и скот, и завод, и друг у друга), как  противились иностранцам, так и теперь ненавидят кавказцев, как пили, так и пьют, как дрались между собой за скудные ресурсы, так и теперь дерутся. А стоило ли переселяться из далекой Центральной России в этот благодатный край и жить здесь? Возможно, и стоило, но только  до конца 1980-х гг., а потом сразу создавать заповедник, чтоб не мучились люди еще 10 лет. Но кто ж знал?
И еще. Религиозность людей не стала меньше с момента первого разграбления адыгского кладбища и падежа скота, поэтому нашел местный люд объяснение всем творящимся с ними злоключениями. Причина же в том, что есть у них здесь Утришский феномен и мыс, на котором стоит поселок, не простой, а особый, феноменальный. Точности, правда никто не знает. Но опять же знающие люди говорят. Ну, в общем, в неблагоприятном месте они живут. (Утришский феномен – понятие в геологии в связи с некоторыми странностями залегание горных пород)

Отредактировано граф Воронцов (2006-03-04 15:09:23)